(с)Пределы допустимости выбора права

(1)    Недвижимое имущество. Выбор права возможен лишь в отношении «недвижимого имущества, находящегося внутри страны» (т.е. Германии). Причем выбор может быть сделан только в пользу lex rei sitae, а также только в пользу немецкого права. Квалификацию понятия «недвижимое имущество» определяет немецкое право как lexfori.

К недвижимому имуществу относят соответственно земель­ные участки и идентичные им вещные права, такие как право собственности на квартиру, наследственное право застрой­ки, а также ограниченные вещные права, вытекающие из права собственности на земельный участок (право залога недвижи­мости, вещное обременение, вещное право преимущественной покупки).

Под понятие «недвижимости» не подпадают имущественные права, которые хотя и распространяются на земельные участки, но по своей юридической природе не являются вещными, напри­мер, доли в коммерческих товариществах и доли сонаследни­ков.

(2)     Отдельные земельные участки

По смыслу ст. 25, абз. 2 Вводного закона к ГГУ волеизъявление наследодателя о выборе права не обязательно распространяется на все наследственное недвижимое имущество, находящееся в Германии. Оно может быть ограничено отдельными земельными участками. Может даже случиться так, что лишь один-единст­венный земельный участок подлежит немецкому праву, а все ос­тальное движимое и недвижимое имущество в Германии и за границей будет наследоваться по иностранному праву. Так как принцип универсального правопреемства действует только в от­ношении наследства, регулируемого немецким правом, для этой части наследства возможно назначение специального наследни­ка⁶.

d)    Временные рамки допустимости и юридическая природа выбора права

Выбор права не связан какими-либо временными рамками и особенно завещательным распоряжением (единичный выбор пра­ва). Однако он должен быть сделан после 1.09.86 г.

Волеизъявление о выборе права по своей юридической при­роде — сделка и как таковая регулируется нормами Общей час­ти ГГУ. Соответственно, наследодатель может установить сроки действительности своего волеизъявления, и, подобно завещатель­ному распоряжению, оно оспоримо согласно § 2078-2082 У (по крайней мере, аналогично этому).

Наследодатель может в любое время отказаться от уже сде­ланного выбора права или изменить его, например, ограничив его одним или несколькими земельными участками.

II. Форма завещания   

Форма завещания подлежит специальной привязке согласно вышеупомянутой Гаагской конвенции о праве, применимом к форме завещания от 5.10.61 г.⁸ В ее ст. 1 в интересах завещате­ля перечисляется целая гамма правопорядков, с предписанием которых в отношении формы может быть составлено завещатель­ное распоряжение. Конвенция, согласно ст. 6, имеет всеобщее применение, и ее действие распространяется также на случаи, когда наследодатель не является гражданином страны-участни­цы. Принципы привязки, закрепленные в ст. 1, 2 и 4 Конвен­ции, не только инкорпорированы в ст. 26 Вводного закона к ГГУ, но и расширены. Так, согласно этой статье (абз. 1 № 5), завеща­тельное распоряжение считается действительным и составленным в надлежащей форме, если оно отвечает требованиям, предъявля­емым к нему, как действующим статутом наследования, так и тем, который бы применялся в момент распоряжения. Особенно сле­дует подчеркнуть также, что ст. 26 Вводного закона в противопо­ложность Конвенции действует не только в отношении (простых и общих) завещаний, но и других распоряжений на случай смер­ти, и в первую очередь договоров о наследстве (ст. 26, абз. 4 Вводного закона к ГТУ).

Применение данной Конвенции наряду с национальным на­следственным правом не вызывает трудностей, с толкованием осо­бых проблем не возникает. И в случае выявления различий реша­ет более благоприятное для данных фактических обстоятельств право, как то вытекает из ст. 3d Конвенции. В подобной ситуа­ции следует исходить из того, что наряду со ст. 26 Вводного закона к ГТУ будет применяться также и Конвенция, если это отвечает данному наследственному случаю. Когда форма завеща­ния действительна, достаточно сослаться на ст. 26 Вводного за­кона к ГГУ. При ее недействительности необходимо привлечь оба источника, чтобы ясно убедиться в том, что и тот и другой были проверены.

 III. Влияние статута имущественных прав (супругов)

Как известно, немецкое право содержит в § 1371, абз. 3.1 ГТУ так  называемое наследственно-правовое решение компенсации в связи с прекращением увеличения стоимости имущества одного из супругов в случае смерти другого супруга. Эта норма согласно господствующей доктрине квалифицируется как имущественно-правовая⁹. При совпадении немецкого статута имущественных прав с иностранным статутом наследования применение § 1371, абз. 1 ГГУ к иностранному порядку наследования может при­вести к нежелательным результатам.

Эту проблему адаптации нельзя решать радикально, применяя § 1371, абз. 1 ГГУ даже в тех случаях, когда действует немецкий статут наследования. Такое решение означало бы отказ без вся­кой необходимости от преимуществ § 1371, абз. 1 ГГУ. Гораздо более взвешенным представляется здесь дифференцированный подход, согласно которому § 1371, абз. 1 Вводного закона к ГГУ может применяться в тех случаях, когда иностранное регулирова­ние порядка наследования эквивалентно регулированию порядка наследования по немецкому праву". Если такой эквивалентнос­ти нет (например, участие супруга в наследстве осуществляется лишь в форме права пользования или его наследственная доля будет гораздо больше при регулировании иностранным, а не не­мецким правом), то следует предпочесть имущественно-правовое решение проблемы компенсации с целью увеличения стоимости наследственной доли пережившего супруга, используя для этого коллизионно-правовой метод адаптации.

IV. Международная подсудность и принцип параллельности

 

Согласно принципу параллельной подсудности, немецкие суды компетентны принимать решения по наследственным делам в рам­ках добровольной юрисдикции только в том случае, если дейст­вует немецкий статут наследования. Значение этого принципа довольно спорно. Он вытекает из § 2369, абз. 1 ГГУ в сочетания с соответствующими положениями о подсудности Закона о де­лах добровольной юрисдикции: если иностранный гражданин пе­редает в наследство свой земельный участок, расположенный в Германии, то, согласно § 73, абз. 3, предл. 1 Закона о делах добро­вольной юрисдикции, территориальной подсудностью обладает суд по наследственным делам в месте нахождения участка. Одна­ко § 2369, абз. 1 ГГУ исходит из того, что в этом случае речь не может идти о международной подсудности, поскольку иначе дан­ная норма была бы просто излишней.

Сфера применения принципа параллельности в наши дни очень ограничена. Все согласны с тем, что немецкие суды обла­дают международной подсудностью при действии иностранного статута наследования даже в тех случаях, когда отказ от подсуд­ности означал бы для них отказ от выполнения судебных обязан­ностей¹³ (чрезвычайная (вынужденная) международная подсуд­ность). Международная подсудность немецких судов признается также и в отношении дел о социальном обеспечении. При этом, конечно, исключается исполнение судом действий, «чуждых су­ществу дела». Однако если говорить о деталях, то остаются еще спорные моменты. Тем не менее, поскольку основные вопросы наследования (свидетельство о праве наследования и свидетель­ство о назначении исполнителя завещания) урегулированы в § 2369 и 2368, абз. 3 ГГУ, на практике эти спорные моменты не играют существенной роли. См. об этом ниже, в первую очередь пример № 1.

 

В. Учебные примеры

Пример 1. Бразильский наследственный случай

Немецкий гражданин Антон Мюллер, 1943 г. рождения, бава­рец из Мюнхена, познакомился в 1967 г. в Перу с проживающей там с родителями с 1960-х гг. англичанкой Бетти Смит, которая родилась в Глостершире (Англия) в 1944 г. В 1970 г. они поже­нились в Англии, и через 2 месяца после заключения брака «сви­ли» свое «семейное гнездышко» в Нюрнберге. В 1971-73 гг. они жили вместе в Буэнос-Айресе. В 1974 г. Антон, который к тому времени стал менеджером крупного концерна, переселился в Сан-Паоло, где с тех пор супруги и проживали. Антон не строил планов о дальнейших переездах, но и не исключал их. В 1981 г. У супругов родилась дочь Синди.

1 октября 1995 г. Бетти неожиданно скончалась. После нее осталось наследство: недвижимость в Мюхене и ценные бумаги На счетах в Мюнхене и Сан-Паоло.

Антон обратился с ходатайством в суд первой инстанции по наследственным делам в Мюнхене о выдаче ему одного полного свидетельства о праве наследования и другого, акцессорного, на ^ОтДельные предметы имущества, находящиеся в Германии, которое должно подтвердить, что он и Синди являются в одинаковой мере законными наследниками и каждому положена половина наследственного имущества. Как решит суд?

 

Дополнительные материалы

Бразильское МЧП при решении вопроса о наследовании исходит из критерия места жительства наследодателя в момент смерти. Понятие места жительства при этом соответствует в основном понятию домициля английского общего права. Если вы придете к выводу, что примене­нию подлежит бразильское наследственное право, то следует исходить из того, что Антону, в отличие от Синди, принадлежит лишь право пользования 7₄ наследственного имущества.

Ориентировочное решение примера № 1

А. Допустимость ходатайства и применимое право

I. В том, что касается предметной подведомственности, выда­вать свидетельства о праве наследования компетентен, согласно § 72 Закона о делах добровольной юрисдикции, суд по наслед­ственным делам.

II. Территориальной подсудностью обладает, согласно § 73, абз. 3 того же закона, любой суд, в округе которого находятся предметы наследственного имущества.

III. Международная подсудность и применимое право.

1. Отечественное или иностранное свидетельство о праве наследования

В международном гражданском процессуальном праве Герма­нии, регулирующем наследование, действует, согласно господст­вующей доктрине, как указывалось выше, так называемый прин­цип параллельности. Немецкие суды по наследственным делам согласно этому принципу обладают международной подсудностью в тех случаях, когда действует немецкий статут наследования Более подробно излагать суть этого принципа не представляется целесообразным, так как сфера его применения не бесспорна, а процессуальные вопросы выдачи свидетельств о праве насле­дования решены в § 2369 ГГУ: в случае действия иностранного статута наследования немецкие суды все равно обладают юрисдикцией выдавать «ограниченные» свидетельства о праве насле­дования в отношении отдельных предметов наследственного имущества, находящегося на территории Германии. Так что меж­дународная подсудность мюнхенского суда по наследственным делам сомнения не вызывает. Остается лишь один вопрос: долж­но ли быть выдано немецкое свидетельство о праве наследования согласно § 2353 ГГУ или же предметно-ограниченное иностран­ным правом свидетельство о праве наследования (ein gegenstand-lich beschrankter Fremdrechtserbschein) предметов наследственной массы, находящихся на территории Германии согласно § 2369 {ТУ. Здесь все зависит от того, статут наследования какой страны действует.

2. Статут наследования

a)    Немецкое коллизионное право. Согласно ст. 25, абз. 1 Ввод­ного закона к ЛГУ, наследование по закону подлежит праву стра­ны, гражданином которой наследодатель был в момент кончины. Следовательно, отсылка должна быть к английскому праву. Но поскольку Великобритания не является единой правовой терри­торией, то путем подчиненной коллизионной привязки необ­ходимо определить компетентный (региональный) правопорядок. В соответствии со ст. 4, абз. 3, предл. 1 Вводного закона к ГТУ подчиненную привязку следует в зависимости от обстоятельств осуществить по межобластному (интерлокальному) праву Анг­лии. В сфере международного и, соответственно, интерлокально­го права, существуют единые принципы и в отношении регио­нальных правопорядков. В частности, «национальный закон» определяется по домицилю. Единственный английский домициль наследодательницы, домициль происхождения, — в Глостерши­ре (Англия). Компетентный региональный правопорядок, таким образом, — английское право.

b)   Английское коллизионное право. Согласно ст. 4, абз. 1, предл. 1 Вводного закона к ГГУ, необходимо проверить наличие обратной отсылки английского коллизионного права.

В англо-американском общем праве действует принцип коллизионно-правового расщепления наследства. Привязкой в от­ношении наследования движимости служит домициль наследо­дателя (lex domicilii), недвижимости — lex rei sitae. Так что наследование каждого вида имущества (движимого и недвижимого) должно определяться отдельно в соответствии с действующи­ми в отношении их нормами.

1) Следовательно, наследование недвижимости, находящейся в Мюнхене, обсуждается путем обратной отсылки к немецкому праву как к закону места нахождения вещи (lex rei sitae). , 

2) Наоборот, в отношении движимого имущества компетента является право страны домициля наследовательницы в момент кончины.

(a)    Согласно общему праву, каждый родившийся приобрета­ет «домициль по рождению» {domicile of origin), который у детей, рожденных в браке, соответствует домицилю отца. Доми­циль по рождению действует до тех пор, пока соответствующее лицо не приобретает домициль по выбору {domicile of choice). Это происходит, когда данное лицо переезжает в какую-либо страну на местожительство (Residence), причем не временно или случайно, а с твердым намерением оставаться там максималь­но продолжительное или неограниченное время {animus ma-nendi).

(b)    В рассматриваемом случае супруги Мюллер выбрали стра­ну, куда переселился Антон, и тем самым основали свое семей­ное место жительства в смысле английского residence. Неясным остается лишь вопрос, было ли у наследодательницы требуемое по английскому праву animus manendi.

Animus manendi отсутствует у того, кто изначально, с момента поселения на новом месте был твердо убежден, что рано или поздно вернется на прежнее место или переселится куда-либо еще. И наоборот, существование простой возможности последу­ющего возвращения не является основанием для отрицания домициля по выбору, так как в этом случае не установлено твердое желание вернуться назад.

Супруги Мюллер обосновались в Бразилии навсегда. Правда, возможность дальнейших переездов у Антона, за которым, без сомнения, последовала бы и жена, исключать нельзя. Конечно, о твердом желании у Антона или Бетти когда-либо покинуть Бра­зилию не могло быть и речи.

Таким образом, наследодательница вместе с Антоном приоб­рела в Бразилии домициль по выбору.

Английское право, следовательно, отсылает в отношении на­следования движимых вещей к бразильскому праву.

с) Бразильское коллизионное право. Отсылка к третьему за­кону МЧП Бразилии не применяется, поскольку основание ком­петентной коллизионной привязки, каковой является место­жительство наследодательницы, находится в Бразилии. Так что не требующий решения вопрос о том, отсылает ли английское право к материальному праву или также и к коллизионному праву Бразилии, можно оставить без внимания.

3. Выводы. В свете сказанного наследование недвижимости, расположенной в Мюнхене, следует осуществлять по немецко­му праву, наследование движимого имущества, — наоборот, по бразильскому праву. Поэтому суд первой инстанции по наследственным делам в Мюнхене обладает юрисдикцией выдать со­гласно § 2353 ГГУ предметно-ограниченное национальным правом свидетельство о праве наследования недвижимого имущества находящегося в Мюнхене, и согласно § 2369 ГГУ — предметно-ограниченное иностранным правом свидетель­ство о праве наследования ценных бумаг, находящихся на счетах в Мюнхене. В отношении ценных бумаг, находящихся на счетах в Сан-Паоло, мюнхенский суд юрисдикцией не обла­дает.

 

В. Материальное наследственное право

I. Наследование без учета имущественно-правового регули­рования

I. Недвижимое наследственное имущество

Что касается недвижимого имущества в Мюнхене, то без уче­та § 1371, абз. 1 ГГУ, согласно § 1924, абз. 1, 1931, абз. 1 ГГУ, Синди унаследует 74, а Антон — 74.

2. Движимое наследственное имущество. В отношении дви­жимого наследственного имущества Синди по бразильскому пра­ву является единственной наследницей. Антон же обладает лишь правом пользования (узуфрукт) на 'I₄ этого имущества.

II. Влияние имущественного права супругов

1. Квалификация § 1371, абз. 1 ГГУ

Вышеуказанное чисто наследственное правовое решение из­менится, если обратимся к § 1371, абз. 1 ГГУ. Нормы этого пара­графа ГГУ используются, когда речь идет о наследственно-пра­вовом регулировании. В рассматриваемом случае это было бы возможно только в отношении недвижимого имущества, распо­ложенного в Мюнхене. И наоборот, когда речь идет об имуще­ственно-правовом регулировании, оно могло бы иметь место только в случае применения немецкого вещного права, а потому, вероятно, также и в отношении наследственного движимого иму­щества.

Квалификация § 1371, абз. 1 ГГУ (в качестве имущественно или наследственно-правового по своей юридической природе) вызывает много споров. Ответ зависит от того, используется ли Норма этого параграфа в первую очередь для регулирования осо­бого имущественного режима супругов или же ее цель — урегули­ровать участие пережившего супруга в наследственном имуществе всякой связи с его особым режимом. Более правильным представляется ответ в первом из названных смыслов, так как в § 1371, абз. 1 ГГУ преследует имущественно-правовую цель, а именно — компенсацию для увеличения имущества, пусть даже наследственно-правовыми средствами. Поэтому норму § 1371, абз. 1 ГГУ следует квалифицировать как имущественно-право­вую.

2. Статут имущественных прав супругов. Для примене­ния § 1371, абз. 1 ГГУ необходимо, чтобы статутом имуществен­ных прав супругов Мюллер было немецкое право. Поскольку брак был заключен до 9.04.83 г. и после 8.04.53 г., применяет­ся переходное регулирование ст. 220, абз. 3 Вводного закона к ГГУ. Согласно этой статье, в отношении брака до 8.04.83 г. дей­ствовало коллизионно-правовое регулирование ст. 220, абз. 3, предл. 1 Вводного закона, а для соответствующего брачного периода после 8.04.83 г., наоборот, согласно ст. 220, абз. 3, предл. 2 Вводного закона, новое регулирование по ст. 15 Ввод­ного закона.

Нет никаких данных о существовании молчаливого выбора права супругами, о котором идет речь в ст. 220, абз. 3, предл. 1 Вводного закона к ГГУ и который бы имел последствия для пе­риода после 8.04.83 г.

Ст. 15, абз. 1 Вводного закона к ГГУ отсылает к статуту общих последствий брака (ст. 14 Вводного закона) в момент его заклю­чения. В этот момент у Антона и Бетти не было ни общего граж­данства, ни общего постоянного места жительства (ст. 14, абз. 1 № 1 и № 2 Вводного закона к ГГУ).

Поэтому согласно ст. 14, абз. 1 № 3 Вводного закона, следует опираться на критерий, в соответствии с которым компетентным является право государства, с которым супруги в момент заклю­чения брака были наиболее тесно связаны. Учитывая тот факт, что они свое общее постоянное место жительства основали в ФРГ, должно в отсутствие противоположных данных исходить из того, что в тот период наиболее тесная общая связь у них су­ществовала с Германией.

Таким образом, статутом их имущественных прав (режима имущественных отношений) является немецкое право.

3. Проблема адаптации

а) Недвижимое наследственное имущество. Подлежащий регулированию немецким правом порядок наследования находя­щейся в Мюнхене недвижимости изменяется таким образом, что Антон и Синди получают теперь по 50% наследства каждый. При этом проблем не возникает.

b)   Движимое наследственное имущество. И наоборот, применение § 1371, абз. 1 ГГУ в отношении движимого наследственного имущества сомнительно, так как компетентное в данном
случае бразильское право отказывает супругу в наследственной доле, предоставляя лишь узуфрукт. Увеличение на 'I, узуфрукта _не отвечает цели § 1371, абз. 1 ГГУ, а назначение V₄ наследства
противоречило бы, с другой стороны, представлениям наследственного права Бразилии. Во избежание подобных проблем сторонники имущественно-правовой квалификации § 1371, абз. 1
ГГУ предлагают применить его только в случае действия немецкого статута наследования. Это, однако, выглядит не очень убедительно. В частности, если иностранное наследственное право
регулирует права супругов аналогично немецкому праву и эквивалентно ему, то нет оснований не применять § 1371, абз. 1 ГГУ.
И лишь когда такая эквивалентность отсутствует, возникает проблема адаптации, что часто имеет место в отношениях между имущественным (вещным) и наследственным правом. Рассматриваемый случай как раз и служит этому примером: предоставление простого права пользования (узуфрукта) не является эквивалентным праву на долю наследства.

Необходимая адаптация может иметь смысл лишь при усло­вии, что вместо предусмотренной в § 1371, абз. 1 ГГУ компенса­ции, увеличивающей долю пережившего супруга на V стоимости наследства, будет применено имущественно-правовое регулиро­вание § 1371, абз. 2 в сочетании с § 1373 и ел. ГГУ. Тем самым будут учтены требования наследственного права Бразилии и в то же время применено регулирование, предписываемое немецким вещным правом.

c)   Вывод. Приведенные выше имущественно-правовые аргументы не имеют сделанного ранее вывода о регулировании наследственным правом Бразилии движимого наследственного имущества (В. 1.2). Разумеется, перед разделом наследства и наделением правом пользования следует осуществить имущественно-правовую компенсацию (выравнивание), которая уменьшит движимое
наследственное имущество. Это, однако, не найдет отражения в свидетельстве о праве наследования. И наоборот, право пользования пережившего супруга следовало бы отметить в этом свидетельстве, так как здесь идет речь об ограниченном праве наследника.

 

III. Общие выводы.

Суд по наследственным делам г. Мюнхена обладает юрисдикцией в отношении находящейся в этом городе недвижимости согласно § 2353 ГГУ и движимого имущества на территории Германии (ценные бумаги на счетах в Мюнхене) согласно § 2369 ГГУ. На имущество, расположенное в Бразилии, его юрисдикция не распространяется. Суд, таким образом, должен отклонить основное ходатайство как неправомерное.

2.     Находящаяся в Мюнхене недвижимость наследуется по не­мецкому праву. И в силу действия немецкого статута имущест­венных прав супругов Антон и Синди, согласно § 1924, 1931, 1371, абз. 1 ГГУ, становятся наследниками 50% наследственного имущества каждый. Поэтому акцессорное ходатайство обоснова­но в отношении недвижимости.

3.     В отношении ценных бумаг, находящихся на счетах в Мюнхене, действует бразильское право. Поэтому единственной наследницей их является Синди. Антон довольствуется лишь пра­вом пользования 7₄ наследства. И в этой части акцессорное хода­тайство необоснованно. Как следствие этого, суд в целом откло­нит ходатайство как необоснованное, если Антон его не скор­ректирует должным образом.

4.     В случае возбуждения подобных ходатайств заявителю мо­жет быть выдано двойное предметно-ограниченное свидетельство о праве наследования, касающееся вышеназванной доли наслед­ства в собственности на территории Германии, а именно: в отно­шении недвижимости — как свидетельство, подтверждающее его наследственные права по национальному праву согласно § 2353 ГГУ, а в отношении движимого имущества — как свидетельство, подтверждающее его право наследования по иностранному праву согласно § 2369 ГГУ со ссылкой на компетентность бразильского наследственного права и на предоставление супругу лишь права пользования.

Пример 2. Австрийский договор о наследовании

Австрийский гражданин П. скончался 25.04.93 г. в г. Фюс-сене (Германия), где вплоть до самого последнего момента жил вместе с женой. Супруги П. заключили 8.03.77 г. в присутст­вии нотариуса г. Фюссена договор о наследстве. В этом дого­воре они назначали друг друга единственными наследниками, а свою дочь Т. — наследницей пережившего супруга. Наслед­ство состоит из банковских счетов и недвижимости в Фюссене.

Г-жа П. обратилась с ходатайством в суд Фюссена по наслед­ственным делам о выдаче ей свидетельства о праве наследования как единственной наследнице. Какое решение примет суд?

Ориентировочное решение примера 2

I.                           Международная подсудность (см. Пример I, А.III)

II.                         Действительность формы договора о наследстве

Гаагская конвенция о праве, применимом к форме завещаний от 5.10.61 г., не применяется к договорам о наследстве. И, таким образом, действует только ст. 26, абз. 4 Вводного закона к ГГУ. В ее § 1-3 закреплены принципы данной конвенции, которые применяются к другим распоряжениям на случай смерти, следо­вательно, и к договорам о наследстве.

Согласно ст. 26, абз. 1 № 2 Вводного закона к ГГУ, соблюдения требований к форме, предъявляемых правом страны составления документа (так называемый закон формы места — Ortsform), вполне достаточно. В данном случае таким правом является пра­во Германии. Поскольку требования § 2276 ГГУ к форме соблю­дены (договор заключен у нотариуса), договор о наследстве явля­ется действительным с точки зрения формы.

III. Применимое право

1.     В отсутствие международно-правового регулирования при­меняется ст. 25, абз. 1 Вводного закона к ГГУ. Она отсылает к австрийскому праву.

2.     Остается проверить в соответствии с § 4, абз. 1 Вводного закона к ГГУ отношение австрийского права к обратной отсыл­ке. С момента вступления (1.01.79) в силу нового Закона о МЧП Австрии международное частное право этой страны исходит из принципа единства наследственного имущества, согласно кото­рому статут наследования определяется на основании общей привязки к праву страны гражданства наследодателя (§ 28, абз. 1 Закона о МЧП). Исключение составляют, однако, согласно § 31, абз. 1; 32 этого Закона, приобретение или утрата вещных прав на недвижимое имущество: lex rei sitae, как специальный статут имеет приоритет перед общим статутом § 28, абз. 1 Закона о МЧП. Это касается лишь самого факта приобретения и передачи на­следства наследникам в судебном порядке согласно § 819 ГК Австрии, а не регулирования порядка наследования как тако­вого¹³. И с этой точки зрения частичная отсылка к немецкому закону местонахождения вещи (lex rei sitae) беспредметна, так как, согласно немецкому праву, вступление в наследство в силу закона осуществляется (§ 1922 ГГУ) без специальной передачи наследства наследникам в судебном порядке.

Следовательно, теперь необходимо проверить, компетентен и австрийский статут наследования.

IV.     Австрийское материальное наследственное право

1.     Договор о наследстве между супругами правомерен соглас­но § 1249, предл. 1 ГК Австрии.

2.     Так называемая «чистая четверть» (7₄ наследства) в соот­ветствии с § 1253 ГК Австрии остается в свободном распоряже­нии наследодателя, и на нее не распространяется действие дого­вора о наследстве. В отношении ее поэтому действует порядок наследования по закону.

3.     Согласно § 757, абз. 1 ГК Австрии, переживший супруг наследодателя наследует 1/3 наследства наряду с рожденными в браке детьми. А как следует из § 757, абз. 2 ГК Австрии, к доле наследства пережившего супруга следует причислять все, что он приобретает по брачному договору или договору о наследст­ве. Отсюда следует — дочь Т. наследует всю «чистую четверть» наследства, так как причитающаяся по закону пережившей суп­руге 1/3 наследства входит составной частью в 3/4 наследственного имущества, регулируемого договором о наследстве.

4.     Таким образом, пережившая супруга получает в итоге 3/4, а дочь — 1/4 (четверть) наследства.

V.      Последствия для юрисдикции суда по наследственным
делам

1.     Поскольку действует австрийский статут наследодателя, суд г. Фюссена первой инстанции компетентен выдать согласно § 2369 ГГУ лишь предметно-ограниченное свидетельство о праве на­следования. В остальном ходатайство должно быть отклонено.

2.     В отношении наследования движимого имущества (бан­ковских счетов) в австрийском праве нет частичной обратной отсылки (§31, абз. 1; 32 ГК Австрии). Поэтому действует регу­лирование § 819 ГК Австрии о передаче наследства наследни­кам в судебном порядке.

А поскольку немецкое процессуальное право не содержит в этой связи соответствующих данному случаю норм, то это влечет за собой необходимость для наследницы сначала добиваться в Австрии передачи ей наследства в судебном порядке. Если ей это не удастся, то немецкий суд сам не сможет осуществить эту процедуру³⁵, так как в подобном случае он вышел бы за рамки присущей ему предметной подсудности³⁶. Более того, в отноше­нии процедуры передачи наследства в судебном порядке метод адаптации неприемлем: когда для наследования недвижимости благодаря частичной обратной отсылке процедура судебной пе­редачи наследственного имущества не требуется, то представляется вполне обоснованным отказаться от судебной передачи на­следнице и движимых вещей, если суды альпийской республики, обладающие согласно § 21 австрийского Закона о внеисковых судебных процедурах по юридическим вопросам исключительной компетенцией, сами отказываются принимать решение о передаче наследства.

VI. Выводы

1.    Фюссенский суд обладает юрисдикцией, согласно § 2369 ГГУ, только в отношении выдачи предметно-ограниченного сви­детельства о наследстве, подтверждающего право наследницы на наследование имущества, находящегося на территории Германии.

2.    Договор о наследстве действителен с точки зрения формы. В отношении 1/4 наследства компетентно австрийское право о порядке наследования по закону. Как следствие этого, податель­ница ходатайства наследует 3/4 наследства, дочь Т. — 1/4.

3.   В остальном ходатайство следует отклонить.

Пример 3. Вилла в Варнемюнде

Уроженец Ростока Штефан Янссен умирает 7.07.89 г. в Альтоне (Гамбург), где он проживал с 1954 г. После кончины ос­таются его вдова Хильдур и сын Хорст. Супруги поженились в Гамбурге 17.06.63 г. В наследство остались банковский счет в Гамбурге и вилла в Ростоке-Варнемюнде. Для внесения в позе­мельную книгу Хильдур и Хорсту необходимо получить свиде­тельство о наследовании. Они хотели бы знать, какого рода хо­датайство следует подавать и какой суд компетентен выдать им свидетельство о наследовании.

Ответьте, пожалуйста, на эти вопросы в качестве экспертов.

Ориентировочный ответ на пример № 3

I. Подсудность

1.    Предметно компетентен по вопросам выдачи свидетельств о наследовании суд первой инстанции по наследственным делам (§ 72 Закона о делах добровольной юрисдикции в сочетании с § 2357 ГГУ).

2.    Территориальной подсудностью обладает, согласно § 73, абз. 1 Закона о делах добровольной юрисдикции, суд в последнем месте жительства наследодателя (в данном случае — суд первой инстанции в Альтоне).

3. Одновременно он обладает и «межобластной подсуднос-^Ь1о>>, так как Договор о воссоединении не содержит переходных норм, относящихся к § 73 Закона о делах добровольной юрис­дикции: с 3.10.90 г. суды по наследственным делам обладают неограниченной компетенцией в отношении единого наследст­венного имущества как в старых, так и в новых федеральных зем­лях³⁷. Принцип параллельной компетенции в этой связи ника­кой роли не играет.

II. Применимое право

1. Статут наследования

a)    Поскольку фактический состав связан со старыми и новыми федеральными землями, следует проверить, подлежит ли, и если да, то в какой мере, применение права бывшей ГДР. До-
говор о воссоединении не содержит какого-либо регулирования в этом отношении. Может ли ст. 236 Вводного закона к ГГУ применяться по аналогии к внутригерманским отношениям —
вопрос спорный. Здесь следуют так называемой теории единого правопорядка, согласно которой с 3.10.90 г. даже для дел, относящихся к периоду существования ГДР, действует единое межобластное (частное) право ФРГ.

Привязка к обычному местопребыванию (постоянному мес­ту жительства) наследодателя в момент смерти (ст. 25 Ввод­ного закона к ГГУ) делает компетентным западногерманское право.

b)    Следует, однако, учитывать ст. 3 III Вводного закона к ГГУ, которая применяется соответствующим образом в межобластном частном праве. К моменту открытия наследства в
Ростоке еще действовал § 25 Закона о применимом праве ГДР, который отсылал к праву этой страны в отношении расположенной на ее территории недвижимости. Такая специальная
коллизионно-правовая привязка, касающаяся недвижимого имущества, подпадает согласно господствующей точке зрения под действие ст. 3 III Вводного закона к ГГУ. В интересах право-
вой стабильности необходимо учитывать § 25 II Закона о применимом праве в рамках аналогичного применения ст. 3 III Вводного закона к ГГУ, поскольку к ней особенно часто обращаются
при правовом регулировании недвижимости. Это никоим образом не затрагивает единства межобластного частного права и потому не противоречит упомянутой здесь теории единого правопорядка.

Порядок наследования виллы в Варнемюнде подчиняется, та­ким образом, нормам ГК ГДР, а остальное имущество наследует­ся согласно ГГУ. Имеет место также коллизионно-правовое рас­щепление наследственного имущества.