Чтобы разбираться с "детерминантами" поведения, нужно иметь в виду, что определенная ситуация может быть детерминирована одновременно и привычкой, и желанием, и обязанностью. Например, человек может ходить на работу и по привычке, и потому, что он любит там чай пить с хорошими людьми (бывает, что и работать любит, и там ему в этом не очень мешают), и по обязанности. Но при внимательном всматривании и вслушивании в себя все это можно различить. С другой стороны, хорошо находить и такие примеры, где ясно прослеживается одна (или преимущественно одна) детерминанта.
Сегодняшняя наша тема – "обязанности и долженствования". Долженствование имеет одно важное отличие от прочих "детерминант". Привычка просто осуществляется "через" нас. Желания нужно (если нужно) удерживать от реализации; они как бы "сами" стремятся к воплощению. А вот чтобы выполнять обязанности (даже самые необходимые или самые приятные), нужно специальное собственное усилие воли.
Вот простой пример. Вас будит будильник, и вы понимаете, что вставать нужно. Причем то, ради чего вы встаете, может быть приятным или неприятным, это может быть нужно вам или кому-то другому. Вы хорошо понимаете, что возможность не встать, поспать еще – совершенно исключена. Абстрактно можно было бы сказать, что ваше поведение вполне "детерминировано". И тем не менее, чтобы встать, вам нужно специальное, особое усилие.
Джеймс, правда, описывает ситуацию, когда это усилие делается как бы "само собой", то есть его удается "не заметить". Но это не меняет сути дела: чтобы встать – нужно встать, и тело не встанет "само" (как встают мертвецы в страшных сказках), кому-то ("нам самим") приходится это делать.
Прежде всего нужно обратить внимание, что долженствование принципиально коммуникативно, то есть должен человек всегда кому-то. Когда я считаю себя должным, обязанным делать что-то, когда я заставляю себя или меня заставляют – это всегда коммуникация кого-то с кем-то. Так что в нашем рассмотрении прежде всего следует выяснять, кто же "адресат" долженствования, кому человек должен.
Полезно попробовать выяснить характер этой коммуникации: каковы отношения того, кто должен что-то делать, с тем, кому он это должен. По какой причине человек принимает "назначаемое" ему долженствование?
Здесь возможны две различные ситуации. Одна – выполнение договоренности. Если человек с кем-то договорился встретиться в таком-то месте в такое-то время, то он должен туда прийти (независимо от того, хочется ли ему этого) по договоренности. Если не рассматривать "привходящие обстоятельства", а считать договоренность свободным решением (на самом деле, конечно, так бывает далеко не всегда, но это уже другой разговор), то это случай поведения взрослого человека в кооперации с другим взрослым человеком. Им обоим для чего-то нужно встретиться, они выбрали время и место, более или менее удобное обоим, и теперь оба должны выполнять договор.
Другая ситуация – когда человек считает, что его "заставляют" что-то делать. Это очень странная (при всей ее распространенности) ситуация. Как можно "заставить" взрослого человека? [2] Тем не менее, при разборе семейных проблем почти всегда приходится слышать разговоры о том, кто кого "заставляет" ходить за картошкой, кто "должен" мыть посуду или забирать ребенка из детского сада и пр. Часто клиенты обращаются к психотерапевту именно с проблемами такого типа: человек "не может себя заставить" делать то, что он считает себя обязанным делать, если ему почему-то очень не хочется.
Несмотря на то, что теоретически "взрослый" человек мог бы таких долженствовании и не иметь, мне все же кажется, что все мы в той или иной мере их имеем. Реальной интегрированности и "взрослости" достичь не так легко. Поэтому давайте посмотрим в себя и найдем два-три примера таких обязанностей.
Позже, в лекциях о Берне, мы увидим, что в этих ситуациях человек является Адресатом суггестии. Сегодня, – но в конце нашего занятия, – я расскажу, как можно обойтись с такой ситуацией, переходя из позиции Ребенка, получающего приказания, или Родителя, выполняющего просьбы, в позицию Взрослого, который сам решает, что ему делать. Но сначала мы должны набрать эмпирический материал, познакомиться с собственными обязанностями.
Рассмотрение в парах такого рода обязанностей в принципе может проходить по нашей привычной схеме. Но здесь, как я уже заметил, есть важное добавление: нужно выяснять, кому рассказывающий должен и в каких отношениях он с ним находится.
Во втором слое (слое контекста) следует отметить такую подробность. Если адресат долженствования – некая коллективная или социальная фигура (учреждение, общество, церковь), то, как правило, можно обнаружить кого-то "реального", кто (по представлениям "обязанного", в его психическом мире!) контролирует исполнение или неисполнение. Это может быть начальник (или не в меру ретивый сослуживец) по работе, приятели или родственники, которые любят лезть в чужие дела, церковнослужитель, как истинный "пастух" пощелкивающий кнутом на свою "паству", и пр.
В особом рассмотрении нуждается ситуация, когда человек говорит, что должен "самому себе". Это выражение может иметь два совершенно разных смысла. Для их выявления полезно воспользоваться принятой в гештальттерапии техникой "пустых стульев" [3]. Формулу "должен сам себе" предлагается понять буквально, и посадить на один стул того, кто должен, а на другой – того, кому он (или она) должны. И дальше рассказывающему предлагается создать (может быть, и разыграть) сценарий диалога между ними. Один говорит, что другой должен, а другой может поинтересоваться, на каких основаниях, в какие сроки, до коих пор и пр.
Здесь могут выявиться два крайних случая. В одном мы имеем дело с очевидным интроектом [4]: человек принял в себя, но не сделал по-настоящему своим какое-то мнение, точку зрения, или даже какую-то дающую указания фигуру (реальную или "собирательную"). Например, бабушка нашего собеседника (которая много лет назад умерла) считала, что "человек должен" вставать каждый день в одно и то же время, конечно же – раннее. И вот он, – может быть, забыв даже, откуда он это взял, пока его специально не расспрашивают, – тоже считает, что "человек должен".
Обнаружив интроект, человек имеет возможность его переработать: либо ассимилировать, либо "выплюнуть". Для этого нужно задать себе вопрос: что я сам об этом думаю? Тогда мы переходим ко второму случаю: человек "должен сам себе", потому что он на самом деле знает, что так нужно и так будет лучше для него, для других, для мира-в-целом.
В таком случае мы можем говорить об "экзистенциальном", взрослом долженствовании. Такое решение может касаться очень крупных, судьбоносных для данного человека и для мира вокруг него, решений (можно вспомнить тут знаменитую фразу Лютера "На том я стою и не могу иначе"). Но то же самое может происходить на очень небольшой, чуть ли не "мизерной" шкале: с человеком, которого приходится "заставлять" мыть посуду, иметь дело трудно; гораздо приятнее иметь дело с человеком, который сам знает, когда помыть посуду действительно нужно, а когда можно позволить себе отложить это занятие на некоторое время.
Критерием здесь может служить то, что если человек действительно должен что-то "самому себе" (а не реальной жене или внутренней Бабушке [5]), то ему не придет в голову, – даже если дело связано с другими людьми, – требовать или даже ждать от кого-то благодарности [6].
Я обещал в конце этого занятия рассказать о несложной методике перехода от зависимости к собственному решению. Она такова. Возьмите лист бумаги, напишите обязанность, о которой идет речь, что-нибудь вроде "дописать, наконец, диссертацию" или "делать зарядку по утрам". Затем разделите лист пополам и справа напишите, что будет, – хорошего и плохого, – если вы это сделаете, а слева – что будет, если вы этого не сделаете. Потом сопоставьте и сделайте свой выбор.
На одном из прошлых занятий я приводил пример клиента, который безуспешно пытался бросать курить, потому что на самом деле не собирался этого делать. Мы с ним проделали как раз такую работу.
Одна из трудностей применения этой простой техники состоит в том, что мы полагаем поведение и желания других людей переменными. Нам трудно взять их в качестве константы в нашем "листе следствий". Мы хотели бы, чтобы они вели себя (думали, чувствовали) иначе, чем они делают. Соответственно этому, представление о том, что меня "заставляют", является скрытой (часто и от самих себя) жалобой на то, что другие ведут себя (думают, чувствуют) не так, как нам бы хотелось, или упреком в их адрес.
Так мы возвращаемся, – с другой стороны, – к основной идее нашего Практикума. В "обычном" (не-нормальном!) режиме общения с другими людьми мы нередко стремимся "затащить" их на свое поле и там с ними как-то обходиться – зависеть от них, быть ими недовольными и пр.; в результате мы начинаем хотеть изменить их так, как нам было бы удобнее иметь с ними дело.
В этой связи можно привести известную гештальттерапевтическую формулу: попытка принять на себя ответственность за других часто является на деле стремлением переложить на других ответственность за себя.